 |
|
| В те последние дни к предельному нервному
напряжению добавилось чувство ответственности, и вы выглядели спокойной.
Все зависело только от вас! И вот наконец врачебная команда, так дружно
помогавшая вам родить, поднимает вверх малыша, поджавшего лапки, и просит
вас произнести вслух: «Я родила мальчика (или девочку)!» Что тогда испытали
вы? Ничего, кроме безусловного счастья.
Одна чистая нота. Но что же произошло потом? Почему, спустя всего лишь несколько месяцев, вы признаетесь себе в том, что это великолепное чувство практически испарилось и заменилось другими ощущениями, более мелкими, слабыми — а часто и противоречивыми? Почему в разговоре с подругой вы никогда не описываете восторга? Почему так обыденно обставлены ваши вечерние встречи с мужем — тем самым парнем, что зайчиком прыгал под окнами роддома! А ваша мама уже не плачет от счастья, а приняла вполне деловой и скучный тон? Почему так быстро свернули праздник? Кто это сделал? Очевидные обстоятельства: усталость, слишком большая ответственность. Однако вспомните: когда начинался ваш роман с Ним, вы наверняка учились и, возможно, подрабатывали вечерами, исполняли роль послушной дочери и навещали больную бабушку — но ваше счастье любви нисколько не уменьшалось. Оно было, как в капсюле, в защитной оболочке ваших чувств. Никто не имел права вмешаться, даже с советом. Вы смело и даже азартно защищались. А сейчас вы так беззащитны. Предательство! Измена! Шок, психологическая реакция на .стремительную перемену всей жизни — явление естественное. Но кое с чем невозможно смириться. «Мама постоянно говорила о своей мечте сделаться бабушкой. Мой муж носился с моей беременностью. Когда я должна была родить, он забрался на балкон соседнего дома и вооружился биноклем. Роды были сложные. Я с полным основанием считала, что мир перевернулся, когда появилась на свет наша дочь. Но что же было потом? Мама была уж слишком спокойна. Она едва взглянула на малышку. Мы стали ее купать — она отправилась спать. Утром они все ушли на работу. Я не просила в мою честь стрелять из пушки. Но сказать: «Молодец», — и все? Если говорить честно, я до сих пор не освободилась от чувства настоящего оскорбления. Дочери пять лет, и все эти годы сопровождались моим одиночеством и их черствостью. Они говорят, что любят. Да так ли это?» Эту распространенную ситуацию трудно комментировать. Можно лишь предположить, что у народа, где слова «праздник» и «праздность» являются однокоренными, радость и ее проявления могут подсознательно восприниматься как постыдное безделье. В этом смысле: ну, порадовались, и хватит, пора заниматься делами. Возможно также, что мама и муж убежали от ответственности, как страусы, спрятавшись в работу. Конечно, они совершают предательство. Но их нельзя даже подвергнуть моральному осуждению. В русском языке мы также находим пару: «озабоченность» и «забота». Заботиться пристало с хмурым видом. Вот они и хмурятся, чтобы поважничать перед вами. Им хочется, чтобы вы продолжали замечать их и ценить их занятость. Они боятся потерять свою территорию. ... Но что, если вам сказать, что и вы сама приуменьшаете и принижаете значение вашего материнского счастья и, подыскивая в этом «верных помощников», действуете против счастья и себя самой?.. Страх и суеверие Это первая, хотя по смыслу незначительная причина. Страх наказания небес. Но ведь на самом деле объявить себя счастливой и испытывать это ощущение в полную силу как раз и значит защитить малыша. Вы бы быстро это поняли, если бы попытались освободиться от суеверия, диктующего: «Много смеешься - скоро заплачешь». Странно то, что прежде, когда малыш был еще в животе, вы чувствовали инстинктивно благотворную силу вашего настроения и были много бодрее и оптимистичнее. Но сейчас вы действительно боитесь восхититься. Наверное, поэтому вы рассказываете по телефону, насколько вы устали и даже — подруге! - как недовольны мелкими ошибками мужа. И — вот ужас «полной искренности»! — доверительно сообщаете ей, как вы остываете к нему. Обязанность быть откровенной играет с вами злые шутки. Словно туземец, вы заклинаете злых духов, подкармливая их. Но на самом-то деле вы ведь не туземец и не умеете, как следует, общаться с духами. Ваши силы и ваше мужество тают, потому что вы начинаете верить в то, что говорите. Мелкие чувства берут над вами власть... Вспомнить, но не всё Д вдруг против вас, к великому сожалению, действует опыт поколений, как бы уже прочно заложенный в ваших генах? При первых значительных трудностях — а уход за ребенком, конечно, представляет собой настоящий труд и трудности — этот опыт извлекает из глубин вашего подсознания готовые модели поведения и, что важно, готовые модели оценки ситуации и ощущений. Увы: жизненный опыт мам и бабушек включает больше плохих примеров для подражания. Так сложилась жизнь. У них были настоящие трудности: не с кем оставить ребенка даже на минуту, отпуск после родов был гораздо короче, и когда женщины непременно должны были выходить на работу, дети были еще малы. Нравственность общества требовала жертвовать счастьем: малыша оставляли одного в квартире, даже когда он болел. Возможно, это коснулось и лично вас, и вы помните раннее детство, когда родное лицо вашей мамы было отнюдь не безмятежным. Удивительным образом ваше детство, по сути радостное, соединяется в вашей памяти со сценами родительских ссор, нарочито-недовольного громыхания посуды в кухне и даже детского одиночества, о котором некому рассказать. Потом вы забыли травмировавшие вас звуки и картины. Возможно, вы построили вашу жизнь совсем иначе: вы никогда не ссорились с мужем, в доме царила нежность. Но вот вам трудно — и вы, как ребенок, прячетесь в ваше детство, обставляя его теми же громкими звуками и грустными сценами. Психологи называют это явление наследованием моделей поведения. Почему из подсознания извлекаются плохие эпизоды? Потому, должно быть, что они сильнее запечатлены в памяти, действуя, как предостерегающий сигнал. Но почему этот сигнал говорит нам не: «Так нельзя!» — а: «Вот так и произойдет в конце концов»? Потому, что в плохое легче поверить. Потому, что состояние не-счастья легче конструируется в сознании. Оно пассивно по своей природе. На нас действует закон механики, когда статика постоянно угрожает движению. Кто еще против вашего счастья? Разумеется, не злодеи. Это самые близкие люди, что «желают вам счастья». Но что же они натворили! Послушайте историю: «Вконец уставшая, я однажды спросила маму по телефону "Когда же станет легче?» На том конце провода раздался ликующий голос родного человека: «Ни-ког-да!» (Мама не стала оставлять работу ради моего ребенка, хотя твердила об этом несколько последних лет.) Теперь я точно знаю, что мне сказали неправду: уже с четырех месяцев мой малыш стал сотрудничать со мной, с ним оказалось легко договориться. Но почему меня обманывала мама?» Что на это ответить? Мама могла инстинктивно стремиться к тому, чтобы придать себе больший вес в глазах взрослой дочери. Предположим, что она чувствовала, что в ее опыте уже мало нуждаются. Рождение ребенка — хороший повод оказаться экспертом. И снова вопрос: почему на первый план выдвигаются «непреодолимые трудности»? Почему нельзя было обнадежить родную дочь, при том даже не погрешив против истины? В действительности ведь с ребенком становится легче, когда он подрастает. Но трудности вызывают более сильное впечатление. Следовательно, скорее дочь воскликнет: «Как мама была права!» Кажется, все занялись тем, чтобы внушить вам больше одиночества и разочарования. Любимый человек, отец вашего ребенка, на глазах превращается в собственного отца, о котором вы знаете, что это самый молчаливый человек на свете. И вот ваш муж-говорун приходит домой, устраивается перед телевизором (компьютером, телефоном — перед чем еще?) — и молчит. С ним все в порядке. Но он тоже репетирует собственное детство, когда мама хлопотала на кухне, папа молчал с газетой, а ему было одиноко... и хорошо: никто его не трогал! Он может спросить, что вам, в конце концов, нужно. Он принес продукты. Надо включить стиральную машину? Чужой опыт Поток чужого опыта просто обрушивается на вас. Подруги рассказывают об осложнениях после родов. Некоторые — об историях своих стремительных разводов и измен. Мама повторяет, что ваша жизнь теперь переменилась, что в ее исполнении звучит, как «кончена». Врач из детской поликлиники не дает себе труда успокоить вас, и мелкая проблема вырастает в египетскую пирамиду. Это похоже на месть из зависти. Психологи не исключают явление зависти между близкими — и хорошими — людьми. Зависть очень близка к требованию повторить опыт «завидующего». Это похоже на выражение: «А куда ты денешься!» То, что не удалось одним, не должно удаться и другим. За этим кроется, как ни странно, действительно желание добра: «Не высовывайся, не рискуй, не действуй в одиночку — и все будет более-менее». Или — простое нежелание вместе с вами повторить опыт материнства, но более современно? Или — идеализация собственного опыта в качестве приема самозащиты? Так однажды во время приема врачом-акушером пациентки, собирающейся стать матерью во второй раз, врач услышала высокомерное: «Это большой минус, что вы еще не мать». Известен парадокс, когда матери взрослых детей с очевидной гордостью рассказывают о небезобидных финтах, выкидываемых их отпрысками... «Вот погоди, — приговаривают они младшим подругам, — и тебе придется хлебнуть!» Попробуйте им сразу сказать: нет, у меня все будет иначе, — вас встретят с такой иронией... и враждебностью. Ведь вы собираетесь опровергнуть их опыт, Традиции, которые надо менять "Более-менее" долго было оптимальным вариантом устройства жизни. В этом случае счастье появлялось на словах ближе к старости — как скромный итог жизни, «в которой было всякое». Это выражение и сегодня встречается в интервью знаменитых артистов, звезд эстрады и властителей умов. Это стандарт скромного самоуничижения. Но подумайте, как это неуважительно по отношению к человеку! Такой подход разрешал сохранять в семейной жизни, как необходимую вещь в обиходе, ссоры и скандалы, невылеченные болезни и нелюбимую работу, жизнь с нелюбимым человеком. Он позволял бросать ребенка на попечение соседей, не водить его в театр и цирк, не знать, сколько у него невылеченных зубов, и не слушать его жалобы. Он буквально разрешал иметь некрасивые вещи в доме и носить некрасивую одежду... Невнимание к жизни — но во имя чего? Жизнь во имя тяжелой работы закончилась. Жизнь в полсилы продолжалась, когда трудностей поубавилось. Доктор психологии Чемпион Тойч (Лос-Анжелес) провел в России несколько значительных психологических семинаров и пришел к выводу, что в России сохраняется отсутствие стремления повышать стандарты жизни. Звучит парадоксально! Доктору Тойчу принадлежит настоящее открытие: человек может занижать уровень своего благосостояния вопреки декларируемым устремлениям. Другими словами: мы носим некрасивое платье не потому, что у нас нет денег на красивое, — но у нас нет денег на красивое платье потому, что мы носим некрасивое! Это стоит проверить, не так ли? Комфортное не-счастье? Неизвестно, кто из молодых матерей находится в большем одиночестве — та, что бодрится перед окружающими и превозмогает усталость, или что всем видом показывает, как ей тяжело. Однако заметим, что демонстрация «измотанности», раздраженное оповещение всех о том, что «все плохо» или «ничего хорошего» часто является попыткой вызвать в близких чувство вины, заставить их заискивать, ластиться. Никто из таких женщин не признается, что их внешняя запущенность, бледный вид — это результат их почти сознательных действий, вернее, сознательного бездействия. «Смотрите, что со мной стало!» — как бы заявляют они. В такой хитрой позиции, казалось бы, трудно разобраться... Состояние счастья требует, как мы говорили, усилий ума и души. Также оно отнимает физические силы. Ваше ощущение неземного счастья в родильном доме было итогом вашего прилежного труда на протяжении девяти месяцев. Вам было чем гордиться. Так продолжайте эту линию поведения. Но, как во всякой «вредной» пище есть секретное зернышко наслаждения, так и в не-счастье есть нотка упоительного, блаженного бездействия... Красивое платье невозможно надеть — мешают десять-пятнадцать килограммов, что вы набрали во время беременности. Потребуется два-три месяца для возвращения в норму. Но услужливый компьютер сознания уже выбрал путь, не требующий затрат энергии. Надо лишь объявить идею невозможной для осуществления. Как? И тут следует подсказка: «трудности» и «злодеи». «Когда я не высыпаюсь, я всегда много ем». «Когда я нервничаю, я много ем». «Вчера он пришел поздно, и я ночью набросилась на холодные макароны». «Как я могу сидеть на диете, если мама беспрестанно мучает меня вкусными гостинцами!» И так далее. Ваше сознание работает против вас, потому что, как всякое сложное устройство, изыскивает способы сохранить свою энергию впрок. Вот почему вы сначала покорно, а потом и алчно выслушиваете телефонный бред подруги и мамины пророчества. Вот почему вы нисколько не хитрите, придумывая, как сделать вашего мужа общительнее по вечерам, — а просто и глупо ссоритесь по пустякам. Уж не вы ли им всем мстите за то, что слишком быстро они перестали восхищаться вашим подвигом? Ах, так — получайте меня в халате, непричесанную, невыспавшуюся и злую! И вы говорите себе: «Неужели и теперь я должна применять какие-то усилия, лишь бы им всем было приятно и спокойно? Ну, нет. Не выйдет.» Грустно и сметно, но некоторые женщины в таком примитивном поведении видят настоящее убежище для себя. «В роддоме соседки по палате дружно советовали мне: «Не вздумай сразу бегать по дому, убирать и мыть. Полгода можешь лежать и стонать. Он же не знает, что ты легко родила.» Они жалеют себя и винят всех вокруг в том, как они выглядят и что ощущают. А в это время разрушается лучезарный мир, возникший вокруг ее ребенка благодаря ей же... а главное: чего она добилась? Счастье как гуманное усилие "Мой сын, — сказала одна молодая женщина, — имеет право видеть меня счастливой». Испытания, которые обрушились на эту маму, были тяжелы для одного, даже сильного, человека. Но она очертила в своей жизни лучезарный круг и не пустила дух печальных забот к ребенку. Всякий раз, когда она находилась рядом с сыном, она обязывала себя отодвигать тяжелые мысли и заботы. На пятнадцать минут, на час, на время игры и прогулки... И малыш помог взрослым -вытянул их наверх, не дал пасть духом. «Когда наш ребенок был совсем маленький, мы старались говорить веселыми голосами и много смеяться в его присутствии, — рассказали другие родители. — Он вообразил, что смех — это человеческий язык! Едва в двери поворачивался ключ и появлялся с работы его отец, малыш начинал заливаться смехом. Я не помню, чтобы у нас с ним были проблемы. Все было так легко и весело». Я думаю, что у этих родителей, как и у всех, были проблемы. Но они заслонились счастьем. Счастье — это гуманное и созидательное усилие души. Также это признак цивилизованной натуры. Нина Чугунова
|
 |
 |